В военно-учетной специальности у него не было ничего, связанного с танками: парень прошел срочную службу в ВДВ, однако прямо из военкомата его отправили учиться на танкиста.
И сегодня, спустя полтора года на СВО, «Хан» – командир танка танкового батальона «Черные барсы» 55-й тувинской горной бригады. Даже в названии бригады югорчанин слышит отзвук своей родины – Восточного Казахстана, там тоже совсем рядом горы, Алтай. Подростком он вместе с семьей уехал в Югру – выучился в школе, в университете, отслужил, работал в нефтянке, обзавелся семьей. Но, когда пришла сложная пора для России, не сомневался, что попадет на СВО – просто почему-то долго не призывали, он даже удивлялся этому.
А сейчас за спиной «Хана» – взятие Авдеевки. Именно «Черные барсы» гвардейской 55-й омсбр ВС РФ зашли в городской парк Авдеевки и заняли железнодорожную больницу, там был установлен один из первых российских флагов. Штурмовая пехота шла под прикрытием танков, одним из них командовал «Хан».
Он хорошо помнит свой первый бой.
– Мы долго планировали. Было темно, выходили на Авдеевском направлении. Наша бригада включилась в штурм Авдеевки, принимали активное участие. Что было в том бою? Мы отработали, по нам отработали, – вспоминает танкист.
Специфика танковой работы меняется стремительно.
– Если раньше мы боялись «противотанкистов» – птурщиков, то сегодня главная опасность – это дроны. Эта маломобильная летающая пакость наносит огромный ущерб. Дронов сейчас миллион разных: от колхозных под названием «Баба-яга» до FPV с зарядом в виде тубуса для чертежей, полностью набитого пластидом. Поэтому долго думать нельзя, никаких заминок на перекрестках – подлетел, отработал и ушел, – рассказывает «Хан».
Его первым танком был Т-80БВ.
– Отличный танк, мне зашел. Скоростной, не зря его называют «летающий танк» на газотурбинном двигателе. Маневренный, удобный, с отличным запасом прочности, достойный. Пушка прекрасная, несмотря на год выпуска – до сих пор конкурентоспособная, танк этот сейчас будет еще лучше. В любом случае – как ты к технике, так и она к тебе.
Первый танк «Хана» все-таки сожгли: удар дрона пришелся в гусеницу, машина была обез-
движена.
– Попали, система заглохла. Пытался пушку поднять, чтобы механик вылез, а потом начали «стучаться» снаружи оппоненты, вышли через люк – удалось остаться в живых, – говорит «Хан».
Сегодня, чтобы обезопасить свои машины, танкисты используют системы РЭБ, смонтированные прямо на танке, – так называемые уловители FPV-дронов: если дрон будет прилетать, он отработает на дистанции от танка, экипаж будет в безопасности.
По словам «Хана», сердце танка – мехвод, механик-водитель:
– Все зависит от него и от взаимопонимания внутри коллектива. Мы с этим чудом рыжим с первого дня здесь. От нашего взаимодействия: я, мехвод и наводчик – зависит выживаемость экипажа.
За время службы боец дважды ездил в отпуск к родным. Дома «Хана» ждут супруга и дочка. Он уверен: возвращаются с фронта те, кого очень-очень ждут.
– Я реалист, понимаю, что погибнуть здесь может каждый. Это война, товарищи погибают. Но поддержка семьи – это как вера, что все не зря. Любимой я пообещал, что все сделаю, чтобы вернуться. Все зависит от того, чтобы понять: для чего ты здесь, какие у тебя цели и задачи. И постоянно учиться. Все будет хорошо. Победа все равно будет за нами, тут без вариантов. Скучаем, конечно, по родным. Но война. Что поделаешь, – говорит «Хан».
И закрывает глаза козырьком армейской кепки.
Без вариантов. Надо возвращаться.